братья наши... старшие

Муська решает примеры из Сканави. Рядом Эмиль лежит. Муська говорит: "Эмиль, дай ручку!". Эмиль подталкивает ей лапой ручку.

Как и все божьи твари, животные могут находиться на восходящей инкарнации, а могут на нисходящей. Первые веселы, бодры, адекватны хвостатому статусу. Вторые - трагические персоны, скука и боль в глазах. Таков Эмиль, который был человеком и разжалован. Лет 5 назад я все поняла про него. Он был французом, мулатом, полу-дворянином, полу-рабом, прожил беспутную жизнь, умирал молодым. Хотел быть белым, много путешествовать, не испытывать недостатка в пище и питье, жить долго. Он очень сварливо завякал, когда я все это при нем изложила. Теперь он уже знает, что я знаю. Что люди не такие уж идиоты: конечности устроены лучше, возможностей и свободы больше, зато в голове - пустота и забвение. Если по оплошности повторяю, всего лишь смотрит с укоризной.

(no subject)

В этом застойном райончике мы, похоже, завели моду на яркие цвета. В верхней, стеклянной части двери какого-то соседского дома совершенно явно проступал ярко-красный цвет прихожей. Еще месяц назад такого точно не было.
А сегодня выглядываю в окно т.н. предбанника. А казарма-то иностранного легиона выкрашена в оранжевый цвет - точно такой, как в будуаре девицы Р., выходящем в предбанник. Мы хотели греческую терракоту с примесью охры вообще-то, но маляры и каталоги красок распорядились по-своему. Но ничего, для детской комнаты сойдет. Так вот, иностранный легион.
Зову девицу Р., показываю оранжевое пятно, проступающее сквозь крону нашего ливанского кедра. Легионеры подсматривали, говорю, через позорную трубу и передрали цвет.
А копирайт?! - мрачно буркнула девица Р., презрительно щуря прекрасные черные очи.