alta_voce

По природе своей я выскочка, парвеню как есть, где бы ни оказалась. Мне надо бы чувствовать себя в своей тарелке разве что с коллегами-информатиками, но именно это общество мне самое чуждое. Я не могу быть ни полностью писателем, ни полностью филологом. Обеих этих ролей одновременно тоже мало.
Совсем особое ощущение полупричастности возникает, когда ждешь машину в толпе индийских разряженных людей в дорогих шелках, на выходе из дорогого ресторана.

Об этом, собственно, подробно написано несколько лет тому
("Знание-сила" и вот еще до кучи
, но в одно из основных мест попадаем только сейчас.
Какие-то местные побродяжки кидаются объяснять что-то. Спокойно, дядя, я эксперт.
Видим вытесанный крест, неиссякающий источник (посохом – в скалу) и отпечатки рук и ног.
Эти отпечатки раза в 2 больше, чем аналогичные нормального человека. Соответственно, человек, оставивший отпечатки, должен быть ростом метра 3 с половиной – 4.
Потом едем и на другую гору, на которой уже бывали несколько лет тому. Эти две горы – одно из самых сильных индийских впечатлений, что подтвержает мысль пошлую, но не менее от этого верную: чтобы понять наши иудео-христианские дела, нужно хорошенько от них отъехать. Чтобы разглядеть ближнее – да, частенько приходится выйти в новое измерение, харе Фома, харе Рама.

На другой день, в Сан Томе вижу христианскую свадьбу (невеста в грязноватого цвета фате, закрывающей платье, и в грубых черных очках). Еще на могиле Фомы вижу крупную ящерицу, распластавшуюся по мрамору навроде орнамента, но потом все-таки умчавшуюся прочь, выписывая по дороге арабески. Знак, полагаю.

Крест, вытесанный Фомой.


( Read more... )

Стоит сдвинуться из сикского центра и начинается Индия par excellence – горы отбросов, коровы, ямы, рваные провода во все стороны, запашок.
На подъезде к границе воинские части с трофейными пакистанскими танками перед ними перемежаются рессортами для богатых индийцев, настроение склоняется к карнавальному.
Я ожидала какого-то чистого поля, маленьких солдатиков вдали и боялась, что ничего не увижу из-за густого тумана. Какая наивность! Там пышные (для этой страны) трибуны, наполовину заполнившиеся еще за полтора часа до церемонии, и граница под носом, весьма украшенная. Собственно граница состоит в двух одинаковых решетках (и кому заказывали?), с индийской стороны сочленения золотые, с пакистанской – белые. Между воротами – с метр пространства – нейтральная зона. Телефон решил, что он в Пакистане, и ловко перескочил на полчаса (sic!) назад.
Ходят продавцы желтого попкорна – с примешанным турмериком, как же без золота?
Начинает капать, продавцы зонтиков в цветах индийского флага оживляются, оживляется и толпа, вдохновляемая массовиком-затейником в черной униформе. Куча девушек, в блестящих своих нарядах, выскакивает на дорогу и начинает выплясывать под патриотическую попсу, прославляющую Хиндустан.
С пакистанской стороны – трибуны поменьше и на них почти никого нет. Против танцующей индийской толпы – один квази-дервиш, вертящийся со своей юбкой и большим пакистанским флагом.
Время от времени обе пары ворот приоткрываются и через них проходят то господинчик в костюмчике и с портфельчиком (в Индию), то группа хиппи с рыжими дредами (в Пакистан).
Возбуждение растет. Девиц с импровизированной сцены разгоняют. Там, на дороге, начинают появляться военные. Толпа ревет. С пакистанской стороны ничего не происходит.
И тут начинается. Вначале идут девушки, канканным шагом, запрокидывая ноги над головой. Потом пара красавцев в черном и в солнцезащитных очках, как шпионы из болливудских фильмов – какие-то отборные части, видимо, потом – по одному или по два военных в хаки – все канканным шагом.
Примерно то же самое, синхронно, происходит с пакистанской стороны. Форма черная.
Когда по группе военных собралось с обеих сторон, ворота синхронно открываются. Толпа неистовствует.
Начинается симметричное представление – и как репетировали? – имитирующее нападение, схватку, битву тигра с другим тигром. Так и кажется, сейчас наступит настоящая драчка, а то и войнушка. У всех оружие, подозреваю – настоящее. Но солдатики выплясывают каждый в своей половине нейтральной зоны, практически сталкиваясь лбами и кулаками, но натренированно не суясь на соседскую территорию.
Начинают спускать флаги, какое-то время держат их наклонно, народ встает. Флаги снимают с веревок и синхронно уносят. Все.
Самое абсурдное, варварское и смешное зрелище, из тех, что случилось наблюдать. А ведь все не понарошку.

Перед церемонией с индийской и пакистнской стороны.

Я список гуру прочел до середины и еще раз до середины. Пришла пора посмотреть и на это.
В Дели, среди прочего, весьма удачно подвернулась книга английского офицера, участвовавшего в побивании сикхов в 19в. Сейчас ее переиздали, и спасибо большое. Мне очень нравится, как индийцы переиздают старые английские книги, написанные тут, на месте. Так я в свое время прочла и что-то поняла про Фому, так и с сикхами, быть может, разберусь.
Сейчас не пишут настолько подробно, с основательными вступлениями, раскладывающими по полочкам информацию, доступную в позапрошлом веке, а теперь, я боюсь, подзабытую. В современных книгах, до таких списков родов и племен у авторов просто не доходят руки, даже если данные имеются. Тогда же книги попросту неторопливо писали, не разделяя читателей на ученых и не совсем, не боялись изложить весь доступный материал, не оставляя ничего про запас, и не брезговали длинными вступлениями.
Автор начинает с подробнейшего разбора списков народностей, живших в Индии в 16в., и религиозных деталей, свойственных этих народностям. Больших религий было две, понятно каких: брахманизм и ислам, но существовало множество вариаций, девиаций и сект. Допустим, имелись браминские монастыри, где брамины, стало быть, предавались не только вайшнавизму, но и целибату. Тогда же, к слову, возникла йога и прочие хинду-популистские дела.
До сикхов уже существовала пара сект, возникших на пересечении брахманизма и ислама, то есть практиковавших этакий монотеистический брахманизм. Почему выжили не они, а исповедующий более-менее то же самое сикхизм? Никто не скажет.
Никто не скажет и почему сикхов не устроили имеющиеся монотеистические религии, тот же зороастризм. (Это я уже по другим источникам и немножко мыслию по древу.) Христиане в понимании сикхов – а) полуварвары и б) поклоняются неясному иерарху с запада. Но вот иудаизм в качестве замены подошел бы, кажется, идеально. Проблема лишь в том, что сикхи отталкивались от известных, сопредельных им религий, а христианство и иудаизм таковыми не являлись. Попросту первоначальные гуру не отдавали себе отчета в существовании альтернативы.
Итак, гуру – это гуру, а «сикх» – ученик.
Нанук (принимаю транскрипцию читаемой книги) был мирный гуру, по происхождению брамин из нынешнего Пакистана, признававший Шиву и Мухаммеда как воплощения Неосязаемого, но строго монотеизировавший Пантеон. На вопрос, стоявший очень остро – целибат или нет – ответ был: все равно, это не имеет значения, т.е., по сути, рекомендовалась вполне материальная жизнь в семье с детопроизводством и прочими сопутствующими. С чем трудно не согласитъся. Более того, добавим от себя, сексуальная жизнь предполагает дополнительную инициацию, которой мы, мистики, не можем не радоваться, ибо чем больше кругов пройдено, тем выше взлет и ярче свет. Ну и перспектива, соответственно, шире. Нанук и К° о подобном вряд ли задумывались, но дозволение семейной жизни, надо полагать, стимулировало быстрое разрастание секты до вполне заметной религии.
И возникла, как пишет наш англичанин, новая nationality. Тут можно бы и даже пожалуй нужно бы сделать отступление по части дефиниций, ибо если проанализировать используемое понятие, приходим к вполне еврейскому, критикуемому Шломо Зандом определению национальности, смешивающему этнический срез и религию. Абсолютно понятно, что в новорожденную секту попали представители разных племен и разных религий и да, возникла новая нация, в частности унифицирующая габитус.
Но вернемся к сикхам. Когда Нанук готовился отойти в мир иной, он передал бразды правления не сыну Сри Чунду, а избранному адепту Унггуду. Сынок, тем временем, не дремал, а основал свою, параллельную секту, существовавшую на протяжении поколения, а потом наполовину автоаннигилировавшую, наполовину слившуюся с основной сектой.
Разумеется, пересказывать в дневнике историю сикхизма я не буду. Первоначальных гуру было десять. Наблюдались чудеса, никто не скажет, насколько не обманные. Допустим, один из гуру, когда пришел его час, погрузился в реку и попросту исчез на мелководье. Приходили деньги. В какой-то момент гуру, приосанившись, стали называть себя царями. То есть так, тихой сапой, на случайном участке земли от достаточно случайного, как все-таки кажется, гуру, возникло нечто большое и относительно самостоятельное.
Вначале сикхи были весьма мирными и никому не мешали, а потом, с ростом сообщества, правившие на севере субконтинента мусульмане принялись гонять и частенько убивать новых странных людей. Так в руках сикхов появляются мечи и кинжалы, с которыми они не расстаются до сих пор.
Во времена последних гуру образовался и обычай не стричься. Волосы, череп и то, что в черепе – одно, примерно так это объясняется. Частично соглашаюсь, я тоже не очень-то стригусь.
В этом всем мне интересен дух новой религии – что такое 500 лет? – дух новых высокосвященных строений. Мне пока непонятно, почему сикхизм не сделался мировой религией, пусть его иногда таковой и считают, почему вышел, грубо говоря, за пределы Индии исключительно на индийских плечах, почему нет (или почти нет) чужеродного прозелитизма. В китабе их я пока что вычитала только, что бог един и, разумеется, с этим так просто не соглашусь.

Встаем пораньше, чтобы лететь в Бубанешвар – город храмов вообще говоря, но тут, в основном, облом. Нас хватают на прибытии, сажают в машину – две машины в стиле 4x4– и везут в город Куттак – родной город знакомого.
За окном машины – плотный туман, сквозь который там и здесь торчат пальмы. Этот край, похоже, гораздо чище и спокойнее, допустим, Мадраса.
Как выясняется, Куттак – город старше, важнее и живее Бубанешвара, бывшая столица, но тут –сэрпрайз – оказывается, потом мы едем на два дня на сафари в дикие джунгли. Везут, правда, через заметную буддистскую ступу и индуистский храмик, где молюсь за здоровье Ш. и получаю на лоб отчетливый «ом», но потом, после ночевки в Куттаке, ждут дебри.
На полдороги наш водитель тормозит перед собакой, выскочившей перед машиной. Эта дурища устремляется дальше и попадает под автобус, нежелающий тормозить. Перед глазами до сих пор стоит ужасная картина, кою описывать не стану. Надеюсь, колесо сансары крутится не хуже колеса автобуса.
Как бы то ни было, птичка поставлена. Джунгли, харе Киплинг – достаточно обычный по виду лес. Разве что листья покрупнее и лианы покудрявее, чем в Европе. Видела бизона, половину птицы и пугливую серну. Слоны не пришли. Духи? Немножко более тревожные, чем в европейском лесу. В воздухе стоит присутствие диких животных.
Электричества нет, интернета подавно, спать придется в (люкс-)палатке.
Тут надо сказать, что мы уже в изрядной простуде от кондиционеров, перепадов температур и пр., не говоря о том, что я явилась сюда с не слишком вылеченным затяжным бронхитом.
Индийская жизнь, в принципе, есть физическое страдание, мы знаем на что идем. Локоть ободран, щека распухла от укуса (не тарантул, надеюсь), слетев с дорожки в полной лагерной тьме, получаю битое колено и здоровенный синяк повыше колена, могло быть хуже.
Но да, переночевать. За тентом – градусов 12, внутри тоже, спального мешка нет.
Вечер, трещат цикады, ревут в джунглях дикие звери. Чувствую себя поэтом, у которого вот-вот кончится масло в лампаде, а ночь темна и полна соблазнов и ужаса.

Не угнавшись за слонами, едем в Куттак на день раньше. Работники лагеря спрашивают, понравилось ли, почему уезжаем. Хозяин говорит, что понравилось, но у нас полет, что, в целом верно. Едем назад.
У них в Куттаке четырехэтажный дом. Хозяин – успешный адвокат, знает всех в городе. Хозяйка работала начальницей статистического управления, теперь на пенсии и пишет книги. Темы мне интересны: спиритуальность, как она это понимает, разговор тела (каждый орган имеет свой голос, и дама это чувствует) и пр. Но как же мне справиться с языком одия? Хинди продвигается, тамил запланирован, но одия?!

Постскриптум. Привезли из лесу пару клещей. Месье читает в интернете, что индийские клещи не опасны. Мне читать лень, остается молиться.

Новая ступа


Остатки старой ступы царя АШоки


( Read more... )

Мелкая птичка отвозит нас в Мадураи – небольшой (миллиона полтора) городок в штате Тамил-Наду. Так себе городок, весь индийский грязехаос тут как тут. Едут, конечно, не за этим, а за тем, чтобы увидеть храм Минакши, и, следует признать, он стоит этих усилий.
Это одно из самых больших зданий, которые случилось видеть, и самый большой хинду-храм уж точно.
Стоит огромная очередь, пару раз огибающая безразмерное здание, это желающие попасть во внутреннее святилище. Многие мужчины наги по пояса, а ниже пояса – в специальных черных дхоти – униформа этого места. Дхоти красивые, с золотым кантом.
История же вот какова. За жизнь до собственно начала истории, некая дама без конца молилась Парвати. В итоге богиня явилась ей и сообщила, что примерные моления возымеют действие в следующей жизни дамы, когда она сама, Парвати, станет ее дочерью. Дама померла, родилась вновь и была царицей, царской женой. Царь усиленно справлял пуджи, чтобы заиметь наследника мужского пола. Во время одного из богослужений из огня явилась новорожденная богиня в возрасте уже трех лет и упала на колени царицы. Царь был несколько разочарован. Во-первых, это, пардон, девочка. Во-вторых, у новоявленной дочери было 3 груди. Тут раздался звучный голос с неба, который велел царю воспитывать девочку как мальчика (что бы это ни значило) и передать ей царство. А третья грудь исчезнет, как только она встретит суженого. Легенда о том молчит, но иконография не дремлет: вдобавок девица была ярко зелена телом и с рыбьими глазами (это и означает ее имя Минакши), впрочем, поясняют, что глаза были удлиненные, в форме рыб, а не выпученные как у рыб.
Как бы то ни было, девочку воспитывали и готовили к правлению царством. И вот наступил момент, когда ей пришлось взяться за государственный гуж и даже отправиться воевать. Она стояла на холме и дралась, во главе своей армии, как прекрасная львица. На другом холме, напротив, стоял Сундарам, аватар Шивы, с ним-то она и воевала. Когда взгляды соперников встретились, третья грудь исчезла.
Через восемь дней случился марьяж Минакши и Шивы, и к венцу ее вел ее брат Вишну. Откуда он взялся в качестве брата, я, признаться, не поняла. Так же непонятно, что случилось после свадьбы. Быть может, все произошло штатно: родился очередной Ганеш и пр., но, может, и нет. Аватары – тонкие субстанции. Аватар не есть двойник и не есть полное замещение. Можно, стало быть, присочинить забавное.
Все это к тому, собственно, что я заканчиваю роман, и мне нужно присматриваться к другим темам. Было бы, разумеется, немалым самодовольством вторгаться в сферы языка, из которого я не знаю не только ни одного слова – ни одной буквы. Но это не значит, что язык невозможно выучить. Хотя причастные и говорят, что и пытаться нечего, так он сложен. Но мне же и не нужно до совершенства.
Тамильский язык – явно великий язык, на нем существует великая мистическая поэзия. Поэты были придворными, постоянно соперничали и состязались в искусстве, и чья же это тема, если не моя? В храме Минакши изображения богов и поэтов перепутаны. Нужно, следовательно, думать.

На входе в храм отнимают телефоны и камеры, фотографий нет, хотя ими полон весь интернет.

В храм мы сходили дважды и еще сходили в замок, в котором жил местный раджа. Неплохо бы подкрасить, хотя болливудов тут накрутили немало.

Чем еще знаменит город: именно здесь Ганди скопировал свой наряд-тряпку у местных крестьян, в честь чего где-то возвышается какой-то мемориал, смотреть который мы не пошли, ибо все обман.






( Read more... )

(Очень сложно выковыривать картинки из телефона, но ничего, поехали пока так.)

По пути в аэропорт (6 утра) останавливаюсь на зеленый свет и стою, исходя из логики: светофор – надо стоять.


Стамбул

На всех креслах лежали наушники, а на моем нет – ну и ладно, не очень-то надо.
Но когда всем выдали еду, а мне нет – тут уж я насторожилась: возможно я незаметно умерла, ок, отскочила в другой мир, и меня просто не видно? Авария по дороге в аропорт? Я явно спала за рулем. Две стюардессы с сомнением взглянули на меня и ушли прочь. Я подождала минут пять, никто не появился. Франко-турецкие тетки рядом, мать и дочь, со смаком наворачивают, а я, ничего не понимая, нажимаю на кнопку. Приходит стюардесса, протягивает какой-то бурек с парой оливок. То, говорит, из бизнес-класса (рассказывай кому-нибудь другому), и я убеждаюсь, что жива.
Впрочем, небольшое мистическое умирание все-таки случилось: я меняю сферу, не просто страну, полушарие и пр., я готовлюсь вступить в совершенно другую жизнь. Делать подобное значит брать взаймы у следующей жизни или, наоборот, инвестировать в нее, решим потом.


Дели

Улыбаюсь мудрам на стене как старым знакомым. Люблю.
Так, обошлось четырьмя книгами, но кто, спрашивается, будет роман дописывать?
Три дамы ломятся в domestic flights, говорят на непонятном языке. Одна из них – нормальная девушка в джинсах, достаточно светлая. А две тетки при ней экзотичны, но с проблесками чего-то родного. На головах, под вышитыми платками, угадываются прически-башни или какие-то структуры, халаты тоже расшиты. По-английски говорит (слова, примерно, полтора) только девушка. Теток отправляют в international, я скашиваю глаза, чтобы рассмотреть паспорта, и думаю, что, возможно, впервые в жизни увидела живых туркменских людей.

Повсеместное подведение итогов года прозвучало как сирена. Как? Уже? Что-то закончилось и будет еще?

На стол как по заказу вывалилась инструкция по надеванию сари. Бывшее сари, черно-красное с золотом, варварски превращенное в бывшее сари по поводу главного события года, уже лежит в чемодане и не весит ничего, кроме кармического укора за превращение сари в. Куплю ли еще одно, небывшее? посмотрим.

Это параллельный мир, в который можно попасть посмертно, или вот так, light version, если опять получится. Интересно и поучительно видеть этот мир, но проблема в том, что в обычном мире время не останавливается, идет себе дальше, не смущаясь твоим в нем отсутствием. Стоит ли тот мир временной потери этого? Хочется верить, что да.

«Намдев» буквально означает «имя Бога».

"«Дети полуночи» были его романом о Бомбее. А теперь он писал книгу о более мрачном, более коррумпированном, более жестоком городе, увиденном не глазами ребенка, а глазами утратившего многие иллюзии взрослого. Он писал роман о Мумбаи."
Салман Рушди, "Джозеф Антон"