alta_voce

Даже некогда было признатъся, так быстро и интенсивно оно закрутилось: я нанялась училкой в школу; меня пригласили, я не отказалась. Я очень верю в свои звезды, если меня вырывает из домашней атмосферы непрерывной болезни, то нечего сопротивляться, нужно двигаться, хоть куда. Все болит, а ты танцуй.

Для начала, конечно, я попыталась сделать так, чтобы от меня отказались. Опыта в школе, мол, у меня никакого, да и разрешения нет (в высшей школе я могу преподавать без проблем). Ничего, говорят. Судьба, подумала я. А вот заведение у нас католическое, это вам как, спрашивают. А я, отвечаю, католик, бия себя пяткой в грудь. Это чистая правда, ну, до известного предела, про шиваистско-друидические дела добавлять не требовалось.

Пока это на 3 недели. Надо замещать коллегу, выбывшего, как понимаю, по причинам депрессии. Отсутствует он уже 2 месяца, и я его хорошо понимаю. 2 курса математики: в 4 (примерно, 7-й) и во 2 (примерно, 9-й) и 2 информатики: во 2-м и в терминале + дополнительные занятия для отстающих. Мало информатики – так и математика вся удавлена, пардон, питоном (это язык программирования такой), который я никогда раньше не видела, ну и дальше бы так. В классе – галдеж, если не беготня. Здания – 2: коллеж и лицей, через дорогу. Есть еще элементарная школа и матернель, но туда меня почему-то не пригласили. Коллеж – старинное, не без эстетики, мощное здание, лицей – бывшие ангары, тоже из камня. Ко всему этому добавлены сараи в разные стороны. В получающейся конструкции разобраться с моей головой тяжеловато, у меня очень плохая с точки зрения ориентации голова. Невнятные проходы, этажи и прочий ужас, нехилая като-кафка, но зато спорт, он мне сейчас нужен.

У всех учеников – айпады, у меня тоже. Я писатель, мне клава нужна! Этот айпад нужно уметь проецировать на доску – ой-ой! – в каждом классе – своя система, а бегать нужно из одного в другой. Надо отмечать учеников через какие-то кривые программки, а перед уроком бежать доставать учеников со двора, в классе без учителя находиться нельзя.

Если основной учитель благополучно выйдет из депрессии, плакать я не буду. Если не выйдет – тоже нет, потому что некогда. Для чего это все? Фигурка Девы Марии в коллеже трогательная.

Прошло уже полтора месяца преподавания, и я доскакала до осенних каникул. Ура!

Все идет как по маслу, вот просто как по маслу. Несмотря на огромный перерыв в этой деятельности, специфику французской математики и тяжелый режим вначале.

Я стартовала с нулевой, повторительной недели: с девяти до пяти каждый день, пять дней подряд. Это много, очень много преподавания. Встать с постели, отбарабанить материал, упасть в постель и все по кругу. Живьем, не по видео, поскольку группа маленькая. Но в маске. Теперь нагрузка постепенно убывает. Я очень-очень надеюсь, что не сойдет на нет, что школа продолжит существование, и мне продлят контракт.

Иначе – это уже решено – в шарашку я все равно не вернусь. Я не знаю, где и как буду зарабатывать, но только не там. Сейчас, когда голова уже немного прочистилась и восстановилась, я не очень могу понять, как же так получилось, что с моим всем я дошла до жизни такой. Да, не было денег, да, не было другой работы, да, было больше обманов, чем гонораров, да, в конце концов, можно было попробовать, ибо где-то в глубине души теплилась надежда, что инженерный мир устроен разумно, способные люди мигом выскакивают наверх с соответствующим вознаграждением и пр. На самом же деле эта шарашка оказалась лучше советской только тем, что в ней не было открытых партийных собраний, но взамен имелось много другого прекрасного.

Беда шарашек не только во внутренних войнах, не только в том, что время безнадежно уходит сквозь пальцы, не давая никакого, ровно никакого материала для литературы (я не Хейли и не Амели, прошу прощения, Нотомб). Беда в том, что от проекта к проекту нужно блуждать по новому заколдованному лесу и пытаться понять, прячется ли за этим накопившимся за десятилетия хаосом хоть какой-то порядок. Потому что новые проекты (build) редки, чаще нужно поддерживать и модернизировать старые системы, иногда сорокалетней давности. Логика чаще всего обнаруживается, но очень извращенная логика, не имеющая никакого отношения к академической строгости и необходимости.

К чему я веду – а вот к чему: я рада вернуться в академию и избавиться от всего кривого и косого, ядовито-пыльного, с гигиканьем проносившегося через несчастную голову. Это, мягко говоря, не совсем моя отрасль, но правда в том, что совсем моей не существует. Я занимаюсь одновременно массой вещей, которые обычно делаются по одной, с тяжелыми границами между. Мне было бы не по себе и на филологии, коей, если глядеть на последний диплом, мне следовало бы заниматься. Идеал, конечно – сидеть дома и писать книги на те темы какие хочется. Но я все дальше отрываюсь от потенциального читателя. Никто меня не понимает, но гибнуть я не собираюсь. Я рада повторить математику и, возможно, все-таки напишу между делом книгу о ее философии – труд, о котором задумывалась еще в первой докторантуре. Но тогда не нашлось единомышленников (нужен, конечно, соавтор, я не профессионал), а теперь, может, и найдется.

Но сначала следует окончательно привести в порядок себя и романы en cours.

Стало быть, учитывая все вышеизложенное, придется жить долго.