alta_voce

Церковь св. Троицы старше, чем выглядит: нынешнее здание датируется 1210 г., хотя, конечно, неоднократно подновлялось. Это единственное культовое заведение в городе, если не считать часовни гильдии. Причем, если часовня – в самом центре, то церковь – немножко на отшибе, к ней нужно основательно продефилировать вдоль Эйвона. Такое расположение заставляет вспомнить о чем-то едва ли не стыдном, вроде амфитеатра. Хотя, возможно, изначальное саксонское поселение располагалось именно здесь.
Мало отчужденности от города, место явно из тех, что не очень подпускают к себе: внутрь попасть удалось только со второй попытки. В первый раз там аккурат отпевался некий усопший Макдоналд (RIP). Даже если бы нас пустили на порог, это бы не ничего не дало: Шекспир похоронен прямо в алтарном пространстве (chancel). И он, и его домашние. Почему именно внутри, а не на живописном кладбище вокруг? Да просто потому, что заплатил за это, заодно покупая себе индульгенцию.
Но сначала он здесь крестился и, возможно, венчался. Крестился, как сказано уже, 26 апреля 1564 г. Когда именно родился – неизвестно, 23 апреля – условная дата.
Насчет венчания тоже все как-то расплывчато. Во-первых, не факт, что именно здесь, хотя скорее всего. Известно, что было ему 18 лет, невеста, Анн Хатауэй была старше на 8 лет и беременна. Отец должен был дать согласие на брак в силу несовершеннолетия жениха. Что стояло за этим венчанием? Обычный брак вдогонку? Расчет? Анна осиротела незадолго до и получила неплохое по тогдашним меркам наследство: £6 13s 4d. Или все-таки любовь? Местные материалы сообщают, что в те времена после обручения жених с невестой преспокойно укладывались в одну кровать, это считалось в порядке вещей.

Upon a true contract
I got possession of Julietta’s bed.
You know the lady;
She is fast my wife.
(Measure for Measure, 1, 2)

Прямых свидетельств нет, но такая брачная модель в то время в том месте была вполне популярной. Ну что же, церковь в стороне.
Войдем, пожалуй, раз уж получилось. Насчет смерти никаких сомнений нет.

( Read more... )

Самый большой храм в северной Англии (хотя линкольский показался массивнее) и уж точно второй по значимости после Кентерберри просто потому, что не победил в схватке двух церковных монстров.

Храм здесь был всегда после Константина (раз он Минстер, значит играл важную роль в англо-саксонский период), но и разрухи хватало. Гильем наш Бастард, он же Завоеватель, посадил здесь епископом Тома из Байё, который все отстроил заново, но, вот беда, не выдержал конкурренции с Кентерберри. Гильем, к слову, был весьма неглуп также и в общении в церковью: пусть попы из кожи вон лезут друг перед другом, а меня оба благословляют и не трогают.

Тома из Байё - фигура неясная. Известно только, что он возрастал в упомянутом Байё под крылышком Одона из Байё же (он-то вроде бы и заказал вышиванку) - единоутробного младшего брата Завоевателя. Последнему, когда он пошел походом на остров (туристом он бывал там много раз), было 40 или меньше. Соответственно, его братьям – еще меньше, а птенцу гнезда - по логике, еще-еще меньше. С другой стороны, минимальный возраст для того, чтобы занять епископскую должность, полагался в 30 лет. Как бы то ни было, новый архиепископ все отстроил по высшему норманнскому разряду.

Нынешняя готика, разумеется, немножко другое строение, но наваянное поверх имеющегося. В 60-70 гг. XX века готическое строение стало выказывать признаки усталости, и под вскрытыми стенами и полами показались не только солидные части Гильемовой базилики, но и фундаменты римских бараков, поверх которых, наискосок, сооружен храм.

Сегодня храм, со всеми его слоями, наполовину превращен в музей. Чтобы войти внутрь, нужно заплатить солидную мзду. Это, правда, плата за год, вроде абонемента. Но я подобное воспринимаю как визуальную индульгенцию: раз уж берут деньги, то и фотографировать – не грех. (Если, конечно, не запрещено официально как, допустим – запретивших бы в ад – в Вестминстере.) Эта громада, конечно, в кадр все равно не лезет, но пересмотрим что есть.



Очень готичен. Узнаваем простором и огромными окнами, что снаружи, что изнутри.





The King's screen. ( Read more... )

Сегодня в шарашке раздалась пожарная тревога. Ладно, выходим по винтовой, воскуриваем, чтобы уж подкрепить, как случайно оказавшаяся рядом коллега заявляет: "О, а ты тут?! Говорят, что ты заболела, и тебя не будет целый месяц".

О том, какими путями идут слухи и насколько они достоверны, уже все сказано. Я же усмехнулась и уверила коллегу в том, что а) не дождетесь и б) я-таки предупредила, что в январе меня не будет почти целый месяц, потому что я еду в Индию.

Коллега неожиданно спрашивает: "Куда в Индию?" Такие вопросы обычно не задаются, потому что, в сознании обывателя, Индия - большая черная недифференцируемая дыра. "Мадрас, - отвечаю, - туда-сюда. А у тебя есть опыт?" - "Нет, - говорит, - но надо бы. Мой друг живет в... Ауровиле." Ну что ж, сапиенти сат, для прочих найду свои путевые заметки позже.

Но когда до обитателя крошечной утопии на краю света одно французское лобызание в щечку - это все-таки сильно.

Сходила в Берлине на выставку в Еврейском музее. Разумеется, было сложно надеяться на чудо, т.е. на живо-мертвого голема, доставленного из Старо-новой авиапочтой, или даже просто на какую принципиально новую информацию. На такие выставки ходят с медитативными целями: тема интересная, из основополагающих, можно сказать, почему бы над ней не поразмышлять пару часов на фоне того, что покажут. (Были у меня и личные тайные цели, но какие именно – не скажу, скажу просто: были, второй слой, параллельная реальность, пересечение на бесконечности.)

Новая для меня мысль, не связанная собственно с темой выставки: искусство составления выставок – это-таки искусство.

Эффектно расположить экспонаты, где надо подсветить едким светом, где надо – затемнить и пустить видео, лозунги типа «Доппельгенгер» - броскими буквами на стену, и достигается эффект современного искусства – заполнить пространство и побыстрее, зашвырять его акрилом, проволокой, изваять такого колосса, которому некуда будет падать. В таком способе подачи материала сам материал уже не имеет особенного значения, очевидное зомбирование погружает в поверхностный транс (мы же не лыком, но Локком), ну так и что ж: выбеленные залы со скучными плакатами по стенам – давно уже «фу», нужно поспешать за эпохой. В этом смысле баланс, найденный устроителями выставки, между вечностью или хотя бы глубокой историчностью темы и гипер-современным и в хорошем смысле глобалистским способом подачи, так вот баланс этот безупречен.

Здесь следует помнить не только о теме, но и о месте – все-таки специфическом. И опять браво устроителям: локальная иудейская выставка распространяется до бесконечности вполне гойского, не побоюсь этого слова, космоса. Големами, то есть искусственными людьми или людьми бездушными, анимированными, но без анимы, прошита вся глобальная цивилизация, а пошло все от Адама, сотворенного как голем.

Кроме прочего, это правильный подход, мне кажется, к известному вопросу: не замыкаться в гетто, не дистанцироваться и, тем более, не вопить о превосходстве, а исподволь показывать вот эту структуру как естественную и основополагающую часть целого.

Макет голема от Ники де Сен-Фалль из Иерусалима



Продолжение, возможно, следует.

Дух способен прорваться из случайных дыр, расщелин. И все-таки подходящих эстетически.
Начало – грубая база из крепкого камня.
Насколько полет будет высок, а падение низко – не важно. Китчевый товар в религиозных лавках не есть падение. Религиозные символы не должны быть дорогими. Напротив.
Скала обтесана только всемирным потопом, пещеры идеальны. Тонкие веточки свисают – растения сумели вырасти на камне, и никто не будет их охаживать секатором и обклеивать блестками.
Что касается базилики и прочих сакральных строений – я боялась, будет хуже. Это совсем не диснейленд. Все сделано честно, стильно, на века. Достойный средний слой, отделяющий камень грота от мишуры сувенирных лавок.



Общий смысл подобных мест раскрыт в одном известном романе, и я не имею в виду Золя. Резюме в двух словах: все дело в концентрации. (Сверх)естественна ли концентрация или нагромождена ловкими попами на пустом месте – это не так важно. Однажды возникнув, она останется здесь. Если и не навсегда, то очень надолго.
Даже если представление затеяли, по теории мадам Б., низшие развоплощенные духи, мимикрировав под Марию – такую, как она представляется католикам, не всегда умеющим отличить своих от чужих, при всей строгости процедур верификации. Католицизм естественным образом склонен к эвокации. Даже если изначально явления представляли нечто чуждое, сегодня они поглощены и стали частью целого. Проекция не должна быть тождественна оригиналу, у истины и у богов – множество лиц и личин – это следовало бы понимать тем, кто считает себя мистиками. Даже здесь, в недрах от недр грота, истина наматывается кольцами.

Интерлюдия
Индеец-гид в Мексике слышал, что во Франции есть нечто аналогичное Гвадалупе, но был очень поражен, узнав, что Гвадалупа случилась гораздо раньше. Конечно, все старосветское должно быть старше.

История места коротка и печальна. По этому поводу можно почитать – здесь хотя бы и Золя – и посокрушаться над несчастной судьбой пастушки Бернадетты, заживо похороненной в монастыре, замертво растащенной по мощам.


Ночная процессия со свечами в бумажных стаканчиках специальной формы: в долине свищет ветер, как обычно.
Действо впечатляет. Клир и мир смешаны. Все идут в единой процессии. Языки смешаны, цвета. В процессии движутся люди, которые могут идти, люди, которые могут сидеть, люди, которые могут только лежать, но, возможно, летят.


Поставить свечку в базилике и многочисленных часовнях невозможно. Для свеч отведено огражденное пространство снаружи, видом, запахом и духом напоминающее погребальный гат в Бенаресе. Любой огонь зажигается во славу всех святых.

( Вперед, вперед! Но осторожно - очень много картинок )

Лурд (лавки и отели) ( Read more... )


Лурд (прочий город) в картинках
( Read more... )

Ночное шествие со свечами ( Read more... )

Дом Бернадетты не так уж убог ( Read more... )

Под конец жизни, лет явно меньше 60, и незадолго до моего рождения, бабушка обратилась к вере, начала ходить на мессы и затягивать прорехи прежней религиозногой индифферентности. Библии в коммуналке не было, увы. Иначе, как знать, мое существование могло стать осмысленным чуть раньше. Но были отдельные листки житий святых, выдававшиеся, по-видимому, в костеле с миссионерскими целями. Из всех запомнился один, начинавшийся фразой: «Swięty Antoni, wielki cudotworca». Помню, что я прочла его сразу же как нашла (читала я лет с 3-х), но ничего не поняла, а бабушка комментировать отказалась. Таким образом, все нижеизложенное будет, видимо, запоздалыми комментариями к маленькому эпизоду из детства. Это не универсальный, но заметный жанр. Почему я никогда не пыталась выдать себя за галахическую еврейку, пренебрегая практичными советами? Вот, в частности, поэтому.

Падуя

В Падуе Антония называют просто "святой", без уточнений. Basilica del Santo, via del Santo etc.

( Basilica del Santo, клуатры )

Базилика огромна, гармонично эклектична, и – чудо! открыта во время сиесты. Я здесь во второй раз, но почему-то именно сейчас вспоминаю бабушкин листочек. Перелистываю миракулы (воскрешения, билокации, младенец Иисус на руках) ,и оказывается, что одно из самых важных чудес – проповедь рыбам – вершилось в Римини, где было много, много еретиков, то есть, по-нашему, катаров. А мы как раз туда и едем. Катаров нет, посмотрим, как с рыбами.

Пока же обдумаем житие. В нем много странностей и много обычностей. Главная обычность в том, что единожды найдя свой путь, будущий святой в некотором смысле застывает в развитии, распространяя свою деятельность вширь (нарастающее количество чудес), а не вглубь или, если угодно, ввысь. После этого собственно человека имярек можно из схемы изъять, святость концентрируется в нужном месте сама по себе. Никаких инициаций. Поэтому, в частности, святой может умереть молодым: возраст ничего не меняет. Смерть, собственно, тоже.
Св. Антоний был португальцем, в Италию попал случайно, т.е. по божественному провидению. Умер 35 лет от эрготизма – болезни, вызванной спорыньей, в той ужасной ее форме, когда все тело превращается в сплошную гангренозную рану. Во вскрытой через некоторое время гробнице обнаружились нетленные голосовые связки и язык. Почему-то хочется оставить эту смерть и посмертие без комментариев.


Римини

Оказывается, чтобы попасть в Римини, нужно пересечь Рубикон. По этому поводу на главной площади города имеется Джулио Чезаре. Стоит, правда, ничтожно сбоку, хотя раньше явно красовался в центре площади, на пьедестале, повествующем об оного Рубикона пересечении. Действие, как показывает опыт, обратимое, тем более, что Рубикон ныне – скорее идея и фикция, чем заметная aqua. Римлянин, будь он первый иль последний, пересекающий Рубикон четное количество раз, имеет право растекаться мыслию по кругу.

( Джулио и К° )

Но вначале все-таки обрадовал Антоний, еще в Падуе научивший тому, что видеть пошлый курорт за пошлым курортом вовсе не обязательно. Уже в Римини пришлось пересечь еще одну реку, поэфемернее Рубикона. Имя водоему - Мареккия. На берегу этой реки св. Антоний и проповедовал рыбам. (Св. Франциск - птичкам, а Антоний – рыбкам).

Животные нас понимают, а мы их нет – следует отсюда как минимум. Проповедь призывала рыб восславить Господа, создавшего их в этом обличьи. Возможность переродиться хотя бы собакой не рассматривалась, но стоящая проповедь всегда остается в настоящем. Важно вот что: это те самые рыбы, что плавали во время потопа.

Вид забетонированного, безнадежно сухого русла, конечно, обескураживает. (Жалко допотопных рыбок.) Повторно пересечь его случилось ближе к морю, и бетон оказался слегка прикрытым водой, видимо, просто морской приливной. Рыбки бы уместились.

Помимо перечисленных аттракций, в городе обнаруживаются изрядный замок семейства Маллатеста (с головами у них было, возможно, средне, но замок искупает) и часовня св. Антония, которую можно было и не обнаружить, если бы не миракулы.

На часовне с одной стороны - св. Франческо ди Паола - персонаж, знакомый благодаря универсальному методу извозчика, но не совсем понятно, к чему он здесь. Допускаю, что ошибка декоратора. Св. Франциск Ассизский был бы более уместен.
С другой стороны – осел (подругим сведениям - мул), предпочевший просфору обычному корму. С ослом не все однозначно. Книга чудес говорит, что осел был тулузским. В Римини, похоже, его считают своим, с чем соглашаются некоторые жития.

( осел и рыбки )

С ослом (или мулом опять?), кстати, связано первое посмертное чудо. В момент смерти Антоний явился одному из дружественных церковных иерархов и сообщил, что оставил осла дома и собирается поехать на родину. Иерарх заключил, что речь идет о Португалии, но впоследствии выяснилось, что речь шла о Царствии Небесном, а ослом Франциск Ассизский и его ученики обычно именовали бренное тело.

Ослу бы все идти по кругу, но он, возможно, зряч.

Постскриптум 1.

Институт канонизации вроде бы и сродни деификации, но на самом деле в корне противоположен. Деификация отсылает на небо, канонизация привязывает к земле. Нетленные мощи, а даже и тленные, навеки приклеивают эту конкретную аниму к этому конкретному телу и разрывают круг сансары достаточно вульгарным образом. Пока не случится крах и забытье.

Постскриптум 2.

Жития надо не только перечитывать, но и переписывать. Даже наивное апологетичное издание заставляет задуматься, а если описать все "как было на самом деле"?

Это мог бы быть интереснейший исторический проект, "Новые жития святых". Я бы рада участвовать и, если угодно, руководить, но одна не потяну; у меня много проектов и мало всего остального. Речь идет о развернутой архивной работе, попытке выделить из простеньких религиозных текстов рациональное зерно и попытаться восстановить облик святых. Где обман, где вранье апологетов, где сила веры, а где непознанное и непознаваемое, белая и черная магия? Малыми шагами можно навести хотя бы классификацию.
Впору набрасывать бордоскую программу для потомков. И речь идет не о коболе.

Митраизм вроде бы и мог стать всепобеждающей мировой религией. Но дьявол и этой религии - в деталях.

Проблема Митры - в колпаке. Верховный бог должен быть самодостаточен и лишен деталай. Колпак - всего лишь отличительный признак: один в ряду других богов.

И вот еще: очевидные инициации - не по нраву плебсу.



( немножко митраистского из Лувра, из Сидона )

Огромная жирная птичка, прилетевшая с опозданием в первый список. На этом надо учиться в возрасте, когда 500 лет кажутся необозримой древностью, а теперь это, конечно, не так. Но место забавное; с первого взгляда - обычная церковь, но потом открываются закоулки, часовенки, узкие проходы, которые запечатлелись бы как штамп, явись раньше. К примеру, показалось бы вполне естественным, что Мария Кровавая и Елизавета I лежат в одной могиле, но на надгробии - только вторая, т.е. первая.

Жалко забавных деталей, их тысячи, которые отмечаешь, да тут же и забываешь: нужно идти дальше, крутиться по положенной спирали, а фотографировать нельзя. Надо было все-таки купить шпионские часы: всего-то £20 к той же сумме за вход.

А пока, если угодно, немножко внешнего.





( здесь камера прячется и опять выбирается на свет только в клуатре )

Кажется, люди, которые не только все понимают, но все понимают как надо, обитают не в уединенных бочках из слоновой кости и не в Академии, а где-то в арт-подсобках, в лучшем случае, Лувра. За малые деньги они пропускают историю искусства сквозь себя и сквозь нее саму и развешивают картины в правильном порядке, и пишут комментарии, прямо на музейных стенах. Комментарии эти восхитительны. Ниже – мои размышления на тему, созвучные комментариям, но более радикальные, конечно.

Просвещенный человек живет основываясь не только на собственном и клановом опыте, но и на фундаменте куда более широком, высокопарно выражаясь – культурном опыте цивилизации. Можно любить или не любить какие-то течения/направления, но полностью игнорировать их, как минимум, не стоит. Здесь же имеем дело с феноменом вне течений, с художником, которому тесно в своем цеху, в мыслителе, понимающем слишком многое и сумевшем прожить свою, правильную для себя жизнь.

Николя Пуссен родился в 1594 году, где-то между Парижем и Руаном. В 1624 обустроился в Риме и там и прожил жизнь. Итальянский художник, по сути. Стараниями Ришелье был, правда, выдернут во Францию на пару лет в роли первого художника Луи 13-го, но не перенес придворных интриг и сбежал обратно в Рим.

И то правда, эпоха Луи 13-го была не слишком подходящей для взлетов духа. Д'Артаньяну, конечно, скучать не приходилось, но в целом так себе было время. Но свой путь можно нащупать и в скверных условиях.
Автопортрет в зрелом возрасте (все картинки из сети, на выставке нельзя было фотографировать).



Умер в Риме же, в 1665. 70 лет – достойный возраст, особенно для прежних времен. Тем более, речь идет не о поэте все-таки. Но из цеховых возможностей было выжато по максимуму.

Фичино и Пико делла Мирандолла умерли к появлению Пуссена в Риме, но идеи их, безусловно, жили и развивались.
За религией для профанов стоит религия для посвященных, куда более иснтересная, хотя и не отличающаяся непротиворечивостью. Ветхий Завет отчетливее, но что делалось с Моисеем, тоже не очень ясно.



Несомненная prisca theologia, единая доктрина, стоящая за множеством частных религий, излагающих истинную религию в упрощенных и искаженных проекциях. Настоящие же посвященные, во главе с Трисмегистом, Орфеем, Пифагором и далее по списку, только ухмыляются.

Как уживается посвященность с повседневностью? В литературе она способна ограничивать, ибо обыденность уже скучна, а знание тайно; о чем писать? С живописью чуть проще.Стандартные религиозные сюжеты можно изобразить так ,что комар носа не подточит, и при этом сказать несколько больше: в деталях, заднем плане, композиции.

Дэн Браун уже тоже утрамбовался в отведенной ему ячейке. Нужно отдать должное публике: перед пастухами Аркадии толп не было, хотя картина, безусловно, из лучших, даже для Пуссена.( Read more... )

В церкви.


Мощи трех святых жен: Евфимия (IV в.), Феофания, жена императора Льва Мудрого и Соломония (!), мать семи св. мучеников Маккавеев.
Дальше вдоль стены, в золотой обложке - столб бичевания Христа. Вложила персты в рану в яму, вытертую благочестием. ( Read more... )